Неточные совпадения
Девочка только дрожала; мальчик же, стоя на голых коленочках, размеренно подымал ручонку, крестился полным крестом и
кланялся в землю, стукаясь лбом, что, по-видимому, доставляло ему особенное удовольствие.
Снова стало тихо. Лошадь дважды ударила копытом по мягкой земле. В комнату вошла девочка-подросток с короткой желтой косой на затылке и ласковыми глазами на круглом лице. Закусив губы, она несла на вытянутых руках большой, уставленный посудой поднос с измятыми краями и
кланялась, часто кивая головой.
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе
девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и
кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
Мать, улыбаясь и
кланяясь, пошла прочь, ведя
девочку за руку, а та качалась, шаркая ножонками по камню, и кричала, щурясь...
Так начиналась молитва, а дальше настолько безумное и неповторяемое, чего не воспринимали ни память, ни слух, обороняясь, как от кошмара, стараясь не понимать страшного смысла произносимых слов. Сжавшись в боязливый комок, накрывала голову подушкой несчастная
девочка и тихо дрожала, не смея повернуться лицом к спасительной, казалось, стене; а в просвете между подушками зеленоватым сумерком безумно светилась комната, и что-то белое,
кланяясь, громко говорило страшные слова.
— До свидания! — закричала
девочка, унося пирожки в пакете и
кланяясь. — До свидания! спасибо! спасибо!
Девочки вместе
поклонились, очень оригинально уселись вдвоем на одном кресле, расправили юбочки и сушили ножки.
Девочка слегка
поклонилась и робко протянула руку.
Бывало, помнишь, в дни нашей юности, какая-нибудь
девочка повторяет тебе, как умеет, твои же слова, а ты восхищаешься этим эхом и, пожалуй,
поклоняешься ему, пока не раскусишь, в чем дело; а эта… нет: эта сама по себе.
И когда мы с Иваном Иванычем вошли в его маленький кабинет, две босые
девочки сидели на полу и рассматривали «Иллюстрацию» в переплете; увидев нас, они вспрыгнули и побежали вон, и тотчас же вошла высокая тонкая старуха в очках, степенно
поклонилась мне и, подобрав с дивана подушку, а с полу «Иллюстрацию», вышла.
— Помнишь ты, — продолжал Островский, — как я в первый раз приходил к тебе с женой, как я
кланялся твоим седым волосам, просил у тебя совета?.. А-а! ты это позабыл, а о боге напоминаешь… Собака ты лукавая, все вы собаки! — крикнул он почти в исступлении, отмахнувшись от
девочки, которая, не понимая, что тут происходит, потянулась к отцу. — Вы — дерево лесное!.. И сторона ваша проклятая, и земля, и небо, и звезды, и…
Елена Ивановна и ее маленькая дочь пришли в деревню пешком. Они прогуливались. Как раз было воскресенье, и на улицу повыходили бабы и девушки в своих ярких платьях. Родион и Степанида, сидевшие на крыльце рядышком,
кланялись и улыбались Елене Ивановне и ее
девочке, уже как знакомым. И из окон смотрело на них больше десятка детей; лица выражали недоумение и любопытство, слышался шёпот...
Эта улица вела к женской гимназии, и по утрам, в девятом часу, по ней проходило много гимназисток; и первый он почтительно и серьезно
кланялся девочкам, самым маленьким из них, у которых были коротенькие по колена коричневые платьица, тоненькие ножки и огромные ранцы, и они конфузливо отвечали.
— Здравствуйте, Томми, — произносит
девочка и
кланяется головой. Оттого, что слон такой большой, она не решается говорить ему на «ты». — Как вы спали эту ночь?
Девочки, живущие в душной атмосфере института, придумывали себе идеал и
поклонялись ему.
И опять замолчали надолго. Марья Васильевна думала о своей школе, о том, что скоро экзамен и она представит четырех мальчиков и одну
девочку. И как раз, пока она думала об экзаменах, ее обогнал помещик Ханов, в коляске четверкой, тот самый, который в прошлом году экзаменовал у нее школу. Поравнявшись, он узнал ее и
поклонился.
— Где же правда? — вскричала она трепещущим голосом. — Когда люди
кланяются человеку и считают его за божество? Где же правда, если правдивое слово здесь так дико, что сказавшую это слово простую, маленькую
девочку приняли за посланницу Бога? Нет, не хочу я ни почестей, ни славы. Сюда, ко мне, большая птица, унеси, умчи меня отсюда!